Что на уме у создателя Биткойна?

[vizito]

Многие эксперты сходятся во мнении, что под псевдонимом Сатоши Накамото, создателя Биткойна, скрывается Ник Сабо. Во-первых, Сабо – компетентный программист, ранее уже создавший электронную валюту под названием «битголд». Быть может, история с битголд была только разминкой? 
На языке политологии, средневековую Исландию следовало бы назвать «анархией», но гораздо более точно ее характеризует термин  «общество взаимодействующих равных»…  Ник Сабо
Во-вторых, Сабо много писал об истории права. В частности, он  писал о противоречиях между англосаксонским правом и правом «рабов и господ» Юстинианского Рима. Сабо пишет,  что система “общеого права”, действующая на сегодняшний день в США, – это мизерный остаток той правовой модели, которая формировалась из нарастающего вала византийских правовых норм.

Версия может показаться надуманной, но она находит весомые подтверждения, если вглядеться пристальнее в природу криптотехнологий, смарт-контрактов, цифровых свидетельств собственности и механизмы цифрового урегулирования споров, а также других разнообразных функций блокчейна, которые являются самой сутью Биткойна. Если Сабо, и вправду, является его создателем, который придумал открытый код для пиринговой юстиции, то история Биткойна обретает новые смыслы.
В 2006 Сабо написал:

Данная публикация посвящена вопросу формирования общего права в истории Англии. Несмотря на то, что выросшие из него институты (например, понятие юридического лица, или частная юрисдикция) сыграли ключевую роль в истории английской юриспруденции и политических воззрений, до сих пор не были удостоен должного внимания. Некие формы частной юрисдикции  (регалии и права, пожертвованные королем) существовали во времена  англосаксов, но они достигли наибольшего распространения во времена норманов и Плантагенетов, а корпоративное управление оставалось важным институтом Британской Империи до начала 20 века.

Такое понятия, как акционерное общество, частная юрисдикция, например, право взимать определенные пошлины и налоги, являлись гранями права собственности  – так называемое “наследуемое вещное право на нематериальные объекты.” Английские законы о собственности были очень гибки, в результате чего франшизные предприятия процветали в разнообразных формах.

Вполне вероятно, что Сабо, как разработчик, оценил подобную пластичность.

Некоторые элементы общего права англосаксов (права для всех) все еще существуют, но его нормы уже многократно переписаны, с помощью указов/декретов (изданных единолично сувереном), или посредством принятия законодательных актов (группой лиц).

Итак, что же произошло?

Англо-норманнская правовая концепция, формировавшаяся в рамках парадигмы общества «взаимодействующих равных», где юрисдикция являлась категорией права собственности, пришла в противоречие с идеями Римских правовых норм, известных по текстам правового кодекса Юстиниана, (далее доработанных на кафедрах европейских университетов), в частности, с идеями о неприкосновенности власти и тоталитарном строе, в рамках правовой парадигмы «хозяин – раб».  К 20-му веку, Римская идея о вертикали власти, в целом, возымела верх, в особенности, в сфере политических определений, где государство часто характеризуется как «суверенный источник власти».

[vizito]

Как нетрудно заметить, из этого следует, что в категориях римского права подданные – это просто рабы государства-суверена, вынужденные смиренно принимать его волю (спущенные “свыше” декреты и законы). Как  Сабо отмечал ранее в эссе «Конец политики»:

Некогда великим империям теперь пришлось разгребать осколки старых войн. Вместо нескольких конкурирующих правителей кланов теперь на троне восседал единственный богопомазанник.  Административный аппарат империи требовал более сложных иерархических построений, что означало необходимость делегирования власти наместникам и губернаторам. Император отдавал приказы своим подчиненным, а те передавали их далее, по цепи. Патронат стал весьма распространенным явлением. Установился порядок, при котором власть одного человека над другими объяснялась божественным волеизъявлением. Такие духовные качества, как преданность, честь, послушание и патриотизм высоко ценились, поскольку их проявления укрепляли вертикаль власти, без них вся иерархическая структура могла развалиться, ввиду внутреннего раскола или из-за нападения более сплоченных врагов.

Иерархическая модель власти, со временем, становилась все более изощренной, обогащаясь дополнительными подуровнями,  – при сохранении общей вертикали, являясь, вероятно, доминирующим социальным механизмом эпохи.

Эта милитаристское устройство въелось в общественное сознание настолько, что многим из нас тяжело представить себе жизнь за пределами этой парадигмы.  Наше понимание ситуации ограничивается тем, что мудрые наместники занимаются государственным управлением, в то время как все остальные ютятся и кучкуются в отведенных им, сравнительно спокойных пустотах законодательства. Сложно представить себе все преимущества и достоинства альтернативных форм управления и судопроизводства, однако, зачастую, даже решившись выступить в защиту альтернативных решений, многие не способны выйти за пределы “заколдованного круга” навязанных нам понятий и ассоциаций.

Большинству из нас эти Гоббсовские аксиомы внушали с детства. К примеру, даже дискутируя с убежденными либералами, порой можно выяснить, что кое-кто из них полагает, будто незыблемый мир возможен лишь при наличии главного властителя, чье финальное слово способно подавить конфликт, а законное право подкреплено силой оружия (“кто сильнее, тот и прав”).  И если уж речь заходит об альтернативных формах правления, наше бедное воображение по привычке  дорисовывает самые жуткие сценарии, известные в истории человечества (“Сомали!”).

Как пишет Сабо:

Все наши предыдущие опыты с тоталитарным строем в 19 и 20 веках, вдохновленные римским процессуальным правом  и соответствующим ему государственным устройством (от Наполеона, царей, кайзеров, до генсеков и фюрреров), равно как и появление и непомерное разрастание репрессивного бюрократического аппарата в «демократических» государствах, достаточно убедительно демонстрируют нам, что правовые взаимоотношения с государством в рамках модели: «хозяин – раб» (говоря современным языком, «босс – подчиненный») требует пересмотра, так как она в большей степени подходит для милитаристских структур, чем гражданской организации.
Действительно, нам следует глобально задуматься, почему мы так бездумно следуем этим иерархическим моделям, ведь, и право и общество не только смогут существовать без них, они смогут обрести более здоровые, мирные и процветающие формы. Так как же нам уйти от иерархической модели?

Человек, написавший базовые протоколы блокчейна, осознавал преимущества виртуальных пиринговых сетей, в сравнении с Византийскими нормами права.

Сзабо пишет:

К счастью, институт франчайзинга оказал серьёзное влияние на устройство современного государства, включая республиканскую форму правления, как таковую, и текст конституции Соединенных Штатов, федеративный строй и процессуальные права, в частности. Он также оставил после себя большое количество различных примеров законотворчества и их имплементации, являющиеся альтернативой тем иерархическим моделям, которые активно пускают в ход право принуждения, лежащее в основе современной тирании.

[vizito]

Схожим образом, и создатель Биткойна старается дать нам представление о новом, альтернативном мироустройстве.

Во второй части эссе «Конец политики» говорится:

Архитектура сети уже продемонстрировала нам возможности наших демократичных операционных систем.  Современные интернет-технологии не просто схожи с современными социальными технологиями, они способствуют зарождению новых социальных технологий. Небольшие социальные проекты уже формируются на основе блокчейна. И подобно тому, как  Lyft и Uber демонстрируют таксистским картелям, как следует организовывать бизнес (также как Биткойн демонстрирует Федеральному Резерву, как правильно воплощать деньги) новые параллельные управленческие структуры вскоре продемонстрируют государственным пирамидам альтернативные методы организации общества.

Как будет выглядеть мир, когда этот процесс начнет набирать обороты? Сложно предположить. Однако, сетевая архитектура может дать подсказку.

Все эти соображения – лишь еще один способ сказать о том, что мы уже находимся в процессе формирования нового миропорядка и можем начать применять его без всякого разрешения.

Известный правовед Брюс Бэнсон в статье «Правовая деятельность» пытается запечатлеть мир, живущий по альтернативным законам; писатель и венчурный фондовый менеджер Майкл Гибсон, вторя ему, тоже рисует яркий образ будущего в тексте «Консенсус Накамото»:

Получается, что существует лишь один гарант того, что принимаемые законы будут справедливы: люди, подпадающие под юрисдикцию данных правовых норм, готовы принять на себя обозначенные права и обязанности.  Готовы не гипотетически, и не с молчаливого согласия, не по навязанной им воле сильных мира сего, и не в силу невежества. Общественный договор должен быть реальным, прозрачным и непрерывным. Никакой закон не должен принуждать человека к чему-либо, если он сам не готов ему подчиниться. Все законы должны изначально предполагать добровольное согласие субъектов права. Автор закона может оказаться святым старцем, или дьяволом, или обезьяной за печатной машинкой – это не столь важно. Добровольное принятие или непринятие законов субъектами права позволит отфильтровать лишь наиболее разумные нормы права. Плохие законы просто не найдут себе сферы применения.

Плохие законы будут лишь причинять вред субъектам права и их благосостоянию, до тех пор, пока не будут отвергнуты.

Такое понимание законотворчества, столь красноречиво описанное Гибсоном, – это тот образ, который вдохновлял Ника Сабо и Сатоши Накамото.

Однако, если мы и способны дать отпор Левиафану, то одной криптографии здесь мало, необходимо общее стремление к гармоничности, пластичности и корректности зарождающихся законов. Альтернативные правовые системы, где законы являются реорганизованными участками существовавшего ранее правового кода, или где участники системы голосуют с помощью собственных плавучих домов – способны уже сейчас сократить издержки отказа от государственной монополии на власть.
Сабо пишет:

Глобальные цели правовой концепции Juristopia – оптимизация функций правительства (в особенности,  в вопросах защиты и устранения источников опасности для окружающих), пресечение коррупции, принуждения, военных конфликтов, геноцида и другого насилия и беззакония, исходящего от лиц с полицейскими дубинками и налоговых инспекторов. Подобные бесчинства почти наверняка будут вершиться там, где сила и закон сконцентрированы в руках верховного владыки, как при тоталитарном строе с единоличном лидером, описанном в кодексе Юстиниана, у Бодэна и Гоббса, так и при парламентарном тоталитаризме, описанном у Бэджета. Такой традиционный “законный порядок” принес нам все то худшее, что случилось в Европейской истории: цезари, самодержцы, Наполеон, кайзеры, коммунистические диктаторы, Муссолини, Франко, Гитлер –  их власть была основана на исконно ложной и деструктивной презумпции, унаследованной из правового кодекса Римской Империи, суть которой в том, что «один человек имеет право» принимать политические решения и законы – человек (или же ограниченная группа лиц – по Бэджету), который находится на вершине огромной пирамиды доверенных агентов, находящихся друг у друга в подчинении.

Невзирая на то, что трактат опровергает правомочность тоталитарного политического устройства и традиционного судопроизводства, предлагаемая взамен модель государства основана на исторически проверенных юридических схемах. При полной прозрачности судопроизводства, в ней, к тому же, отсутствует та эфемерная бессмыслица, которую обычно выдают за политическую философию. Большей частью, политическая структура в рамках концепции Juristopia, основана на принципах наиболее развитых аспектов общего права: право собственности, договор; в рамках данной правовой концепции эти понятия фигурируют в их базовом, основном значении, характерном для общего права, без подмены понятий и навешивания ярлыков.

[vizito]

Давайте будем надеяться на то, что альтернативная модель государственного устройства достигнет необходимой стадии развития до того, как иерархические структуры станут чересчур авторитарными.

На сегодняшний день, я не могу достоверно доказать, то Ник Сабо – это Сатоши Накамото. Однако, с уверенностью можно утверждать, что Ник Сабо является, по меньшей мере, существенной частью того сообщества, которое стало источником знаний и вдохновения для Накамото. Это сообщество базируется на великих идеях, которые нашли свое воплощение в виде единиц и нулей.

Источник:http://bitnovosti.com/

[diks]

во конспирология 

но, чтобы не придумали умные люди, всегда найдется достаточное количество дураков, способных испохабить любую светлую идею

утопии и коммунизм уже были

[LastClingon]

На сегодняшний день, я не могу достоверно доказать, то Ник Сабо – это Сатоши Накамото. Однако, с уверенностью можно утверждать, что Ник Сабо является, по меньшей мере, существенной частью того сообщества, которое стало источником знаний и вдохновения для Накамото. Это сообщество базируется на великих идеях, которые нашли свое воплощение в виде единиц и нулей.

Даже если Ник чистосердечно признается, что он и есть Накамото сомнений останется достаточно. Всегда будут те, кто заподозрят, что он просто воспользовался ситуацией. Так что мне хотелось бы, чтобы Сатоши Накамото так и оставался красивой легендой.

[oxilore]

Власть внешняя (порабощение, цепи металла или нищеты) нужна лишь тем, кто над самим собой не властен, кто безответственен в своих поступках и словах, желаниях, намереньях. Свободное дитя Божественного Духа Жизни и Земли, своих Отца и Матери, Их качествами и возможностями обладая, свободно со-творит с Источником свою реальность, и в ней живёт или её меняет дальше, всецело отвечая перед Законом Творчества-Причин и Следствий за результат своих посевов усилий и трудов в пространстве, времени и плане Бытия.

[AndySt]

Биткойн не создавался на пустом месте - поэтому вполне допустимо, что использовались некоторые идеи Сабо, но всё это отнюдь не значит, что он и есть Сатоши.