Хотел запостить эту статью, но потом передумал.
Освещать эту тему может быть не безопасно:
Грибы повсюду, практически в каждом доме - это повод задуматься о собственной безопасности.
Была по телевидению передача, где в шутливой форме рассказывали, что Ленин - Гриб, а значит грибы могут скрыто участвовать в политической жизни государств и целой планеты.
Вот и задумайтесь, почему передача была в шутливой форме?
Уж не потому ли, что за освещение этой темы можно поплатиться жизнью?
У грибов до сих пор не существует экономики, как и денег (в привычном понимании для человека), также не известны средства и способы для коммуникаций между грибами.
Будьте бдительны!
Грибы - наши предки: Я поделюсь с вами глубоко ненаучными соображениями. То, что я собираюсь рассказать, несомненно относится к лженауке, которой раньше считали генетику или кибернетику.
Есть страны морские, есть степные, есть горные. Во всех этих краях взор человека ничем не стеснен - его ограничивает только горизонт. Россия относится к странам лесным, в которых поле зрения всегда ограничено. В лесной стране мы живем в утробе природы, внутри чего-то перепутанного и сложного, там, где природа сама гасит наш взгляд. Так, в книге Владимира Арсеньева «Дер-су Узала» люди неделями шли по лесу в Уссурийской тайге. Арсеньев пишет, что больше всего глаз тосковал по перспективе. Поэтому, выйдя наконец из леса, отряд опьянел просто от того, что можно было смотреть вперед.
Но Россия - изначально была лесной страной, и глядеть вперед здесь особенно некуда, смотреть можно только под ноги. И что же мы видим, опустив очи долу? Грибы. Другими словами, в лесной стране сбор грибов - естественное времяпрепровождение. Собирая ягоды, мы знаем, что все они - на одно лицо, что в ягоде нет индивидуальности. Раньше в таких местах, где росло много клюквы или брусники, были специальные устройства - деревянные гребешки, которыми ягоды сгребали в ведро.
Но то ли дело грибы! Каждая встреча с ними неповторима. У каждого гриба свой характер, свой темперамент. Они и живут по-разному. Одни - семьями, как подберезовики, другие - бараками, как маслята, третьи - вроссыпь, как лисички. Неслучайно и многие люди похожи на грибы: я уверен, что, например, писатель Солоухин был в прошлой жизни рыжиком. Грибы капризны, непредсказуемы и свободны, а потому они занимают промежуточное положение между человеком, животным и растением. Им закон не писан, они живут, где хотят и когда хотят, лишь бы жить на свободе. Те грибы, которые живут не на свободе - уже не грибы. И каждый раз, когда наука справляется с выдвинутой задачей и находит способ искусственного выращивания грибов, они мгновенно теряют все свои качества. Например, шампиньоны: выращенные на продажу они становятся безвкусными.
Грибы не терпят насилия, и собирая их, мы вынуждены миновать земледелие, чтобы спуститься на предыдущую ступень эволюции - собирательство. Мы возвращаемся к самой архаической форме человеческого общества - мы уже даже не охотники и земледельцы, а собиратели, то есть промежуточное звено между обезьяной и человеком. Надо признать, что это - самый щедрый вид пропитания, потому что мы собираем то, что не сажали.
Всякий, кто с детства собирал грибы, знает, что этот процесс включает в себя нечто волшебное, магическое и медитативное. Дело в том, что когда мы рыскаем глазом по сторонам от лесной тропинки, мы становимся послушным придатком глаза: зрение приобретает свойства осязания. Взгляд вооружен уже не столько остротой, сколько интуицией. Грибы соединяются с нами некой невидимой связью. Мы не столько находим грибы, сколько угадываем их адрес. Это даже не охота, как говорил Солоухин, а игра в прятки, где нет проигравших.
Моя жена близорука, я - дальнозоркий, и когда мы собираем в лесу грибы, я смотрю вдаль, а она, уже подойдя, выясняет, что это такое. Но интересно, что при всей своей оптической недостаточности я издалека вижу, какой гриб съедобный, а какой поганка. Объяснить я это не могу, но чувствую, что в хорошем грибе - другая энергия, и эманация этого растения (если это растение, в чем я далеко не уверен) заставляет тебя подойти и почувствовать, что этот гриб существует. Правильный грибник не столько ищет грибы, сколько безвольно ходит по лесу и, отдавшись медитативному настроению, ждет, пока сам гриб его найдет. Таким образом можно, безвольно гуляя по лесу, набрать целую корзину. В Америке я хожу за грибами два-три раза в неделю и ем их с мая по декабрь.
* * *
В моем букваре было написано, что у каждого отправляющегося в лес могут быть три цели: во-первых - за грибами, во-вторых - по ягоды, и еще - партизанить. Американцы ягоды понимают в джеме, партизанов - в Ираке, грибы - в супермаркете. Однако эти грибы лишены всякого вкуса и для вменяемого человека никакого интереса не представляют. Поэтому, попав в Америку, мы жили без грибов вовсе, уверенные, что здесь их нет. До тех пор пока их случайно не обнаружили. Я долго скрывал это место, потому что, как все грибники, охранял свою территорию. Но однажды рассказал о нем одной писательнице в Бостоне, сказав ей: «Только никому не говори». Как вы понимаете, это была самая болтливая женщина в мире, и теперь скрывать это место уже поздно. Оно находится на мысе Кэйп-Код. Помните «Колыбельную Трескового мыса» Бродского? Там-то и были те самые грибы. Но сейчас здесь уже столько русских, что ездить туда поздно.
Открытие произошло так. Приехав на мыс первый раз, мы пошли купаться - и вдруг увидели: в дюнах растут подосиновики. Ничего подобного я не видел, они росли не в лесу, а в песке, и выглядели как чернобыльский кошмар. Под этими грибами можно было лежать в тени. Три гриба наполняли корзину. Молодой челыш был с ладонь величиной, взрослый гриб - как зонтик, под ним можно было прятаться от дождя. Мы совершенно озверели и набили багажник подосиновиками, что было, конечно, бестолково: обработать их было невозможно. Прежде я такое видел только в кукольном театре, когда показывали гриб размером с ребенка. Но самым странным было то, что грибы торчали на виду, их нельзя было обойти, как нудистов на пляже. И тем не менее никто, кроме нас, не обращал на них внимания.
Когда мы с ножами набросились на подосиновики, стали сходиться люди, видя, что происходит что-то страшное. На дюнах произошел примерно такой разговор.
- Что вы делаете?
- Собираем грибы.
- Неужели вы так голодны? Вы потеряли работу? Как вы можете заниматься таким страшным делом? Разве вы не знаете, что грибы ядовиты?
- Но не все же грибы!
- Что значит - не все? Гриб есть гриб, ножка, шляпка... Как вы можете отличить плохие от хороших.
- Не знаю, но всем нам с детства известно, как это делать.
И действительно, не было случая, чтобы американцы, заглянув в мою корзину, не поразились тому, что там видят, и не уговаривали бы меня бросить это смертельно опасное дело. Я никогда не советую американцам собирать грибы, потому что боюсь брать на себя такую ответственность. Потому что нужно быть если не русским, то во всяком случае славянином, чтобы собирать грибы. Я всегда считал, что грибы связаны с национальностью.
* * *
Американцы грибы не едят и не собирают, они их изучают. В последнее время появилась новая наука этномикология, изучающая роль грибов - правда, не обыкновенных грибов, а психоделических.
Этнобиологи пришли к следующему выводу: «Люди каменного века открыли психоактивные свойства некоторых грибов и научились с их помощью впадать в экстаз. Трансцендентный опыт позволил пещерному человеку выйти за пределы личного сознания и ощутить себя частью космического целого».
Если перевести цитату на человеческий язык, то это значит, что грибы открыли нам религию, они оказались детонатором духовного взрыва. Благодаря грибам люди впервые познали божественный трепет, научились ценить невидимое и искать непонятное. Я не буду говорить о наркотических последствиях этого открытия: то была религия, а это - смертоносный досуг, путать эти вещи нельзя. Но так или иначе первобытная техника экстаза сумела поднять человека над животными и сделала его другим. Наши предки, «раздваиваясь» и «углубляясь», переступили пределы видимого и границы индивидуального. Грибы были им не только помощниками, но и примером.
Дело в том, что, собирая грибы, мы смотрим только на их видимую часть. Главное в грибе - грибница - остается для нас невидимым. Неслучайно грибница - одна из самых популярных метафор в современной культуре. Как каждая хорошая метафора, она достаточно сложна и достаточно многозначна. Всякий гриб - плод сложных причинно-следственных связей, как все в нашей жизни. Мы можем видеть лишь наружные «плоды», но вся эта белесая система корней, которая привела к этой ситуации, остается под землей, невидимой для нас. И в этом я вижу урок, который нам преподают грибы. Таким образом, если грибы подарили нам метафизику, то грибница была ее контурной картой, другими словами, первым черновиком бога.
Память о связанных с грибами духовных переживаниях дошла до нас, поэтому, собирая грибы, мы до сих пор чувствуем особый трепет. Особенно ярко это можно наблюдать в России.
В разных странах к грибам относятся по-разному. В Америке собирают грибы, и я знаю всех, кто это делает, - все 12 человек. В Нью-Йорке, например, работает старейшее микологическое общество в стране, насчитывающее 11 человек. Двенадцатый американский грибник живет в Бостоне. Кстати, основатель нашего грибного клуба - знаменитый композитор Кейдж, написавший даже специальный музыкальный опус, посвященный грибам.
Я как-то ходил с этими микологами за грибами, но они сказали, что с русскими это делать невозможно, потому что русские идут сперва вместе, а потом - бах, и бочком, бочком, бочком. И всегда собирают больше, чем американцы. Тем не менее, мы шли вместе по лесу. Я собираю грибы, они - нет.
- Что вы, собственно, имеете в виду, - говорю я, - вот же роскошная сыроежка.
- Сыроежки, - высокомерно отвечают мне, - едят только русские и белки.
Короче, мне не понравились американские микологи, потому что, в отличие от них, я грибы ем, а они их в основном изучают. Есть и другие страны, где к грибам относятся также подозрительно: например Англия, Скандинавия, Канада, где грибы не едят даже индейцы.
Зато в Японии считается, что грибы должны непременно быть в каждом обеде. На Дальнем Востоке, во Вьетнаме грибы необходимая часть супа. Французы любят белые грибы. Немцы варят очень вкусный суп из лисичек. Итальянцы жарят боровики на гриле. Интересно, что в Доломитовых Альпах, где полным-полно белых, повсюду можно встретить такие надписи: «Собирать грибы могут только жители города». Вот для чего нужна итальянцам прописка - чтобы собирать грибы. Когда я, прочитав эту надпись и наплевав на запрет, отправился в лес, тут же появилась какая-то специальная грибная полиция, которая меня немедленно прогнала.
Я веду к тому, что есть страны, где любят есть грибы, но только русские любят их еще и собирать, причем не меньше, чем есть. В мое время (не знаю, как сейчас) целые заводы выезжали на сбор грибов. Что это была за темная страсть, что гнала тысячи русских людей в резиновых сапогах в осенний лес за грибами? Вот тут я перехожу к своей гипотезе.
Читать дальше:http://bookworm-quotes.blogspot.ru/2009/09/genis-mushrooms.htmlP.S.: Это может быть шуткой 
